АМСТЕРДАМ
Выезд
Путь с востока на запад пролегает через небольшое с виду селение под названием Великие Кошарища. Вот так.
Иных развлечений, кроме чтения дорожных указателей, до пересечения границы не было, и потому меня потянуло на лирические наблюдения: заходящее солнце, как я отметил на пятом часу езды, просвечивало сквозь голые деревья и отражалось в другом окне, так что я ехал в сопровождении сразу двух солнц.
Довольно скоро я обнаружил, что меня просто преследует дорожный насморк. Поначалу я думал, что всякий раз он появляется вследствие предотъездного волнения, пытался себя сдерживать и с ним бороться, однако теперь, наконец, до меня дошло, что это не болезнь, а защитная реакция. Организм борется с ароматическим проклятьем автобусного туризма: когда народ начинает есть, дышать становится тяжко. Впрочем, от воспаления носоглотки можно спастись, если самому съесть что-нибудь вроде яиц вкрутую или варёной курятины; мне пришлось приналечь на балык. Ближе к ночи я вполне излечился и пришёл к гармонии с окружающей средой.
Краков
Наутро мы добрались до бывшей польской столицы, где короновались монархи, выдумывалась краковская колбаса и сочинялись книги Станислава Лема, памятника которому, увы, за весь день праздношатания я так и не обнаружил – тем более что после экскурсии по историческому центру прохладная погода загнала нас в тёплую, уютную харчевню, где моим вниманием завладело нечто совершенно иное.
Именно там я с ним и познакомился; имею честь рекомендовать. Бигос! Это тушёная картошка с мясом и грибами, подаваемая в кастрюльке из хлеба. Раньше, скажу честно, в силу разных обстоятельств мне приходилось есть жаркое из мисок, горшков и даже чугунков, но вот закусывать посудой – нет, это я делал впервые. Идея, возможно, как и всегда, принадлежит русскому изобретателю, выдумавшему крем-брюле в вафельном стаканчике, но и в таком случае нельзя не признать, что нашим западным кузенам удалось развить её в нечто совершенно непохожее и достойное употребления внутрь.
Городская легенда гласит, что в пещере под Вавелем, на котором расположен исторический центр и, соответственно, старый королевский замок, некогда обитал дракон. Среди сувенирных статуэток нет единства по отношению к внешнему виду чудища; часть из них имеет заметный крен в сторону китайских аналогов. Легенда сообщает, что дракон был суров и прожорлив, а также неравнодушен к молодым девушкам – уж очень у них, надо полагать, нежное мясо. Всё это, как известно из хроник и легенд, дело обыкновенное – что же, мы и теперь платим налоги и терпим правительство. Но в людях всегда живёт вера в справедливость; и вот, нашёлся храбрец, который сообразил, как совладать с тираном. Он начинил жертвенную овцу, коими узурпатор также не брезговал, пудом соли. Дракон умял овцу в один присест, и тут у него случился приступ жажды; чудище выползло из пещеры, окунуло голову в реку и принялось пить – тут-то и выскочил наш храбрец-молодец, и чудовищу – конец.
С набережной можно кормить лебедей. По словам нашего гида, экология Вислы год от года улучшается, но купаться в реке никто из местных, конечно, пока не рискует.
У ратуши, с которой нам трубил дозорный трубач, в минувшие века предупреждавший о татарских набегах, по мощёной площади бродят тучные стада голубей, иногда взмывающие в небо, но чаще налетающие на туристов, возжелавших птичек покормить.
Чтобы как-то отличаться от православного мира, вместо созданной специально для славян кириллицы поляки используют противную русскому богу латиницу. Результат сего онемечивания любой турист может видеть на вывеске под вавельским холмом. Кто-то чего-то хотел и так об этом и написал светящимися буквами: "HOTEL POD VAVELEM".
Наверное, он хотел сюда ещё раз приехать. А мы отправились дальше.
Голландия
Находясь в Европе, достаточно лишь посмотреть на дороги, дома и людей, чтобы стало ясно: до нас, в плане расширения НАТО, ВТО и тому подобного, им нет никакого дела, и быть не может. Разве что продлить сеть автобанов, понаделать приличных домов и, возможно, людей.
Исходя из соображений экономии, мы поселились в Заандаме, который по отношению к Амстердаму представляет собой, говоря по-русски, что-то типа Броваров по отношению к Киеву. Пригород, через который проходит трасса с фурами и рейсовыми автобусами. Погода была пасмурной. Праздника не ощущалось. У нас было три свободных дня.
Хотелось ехать в Амстердам, но нашу волю парализовало неожиданное препятствие: это автобусы, ездящие строго по расписанию. Гостиница находится в 5 минутах ходьбы от остановки, автобусы ездят раз в полчаса. В первый день я предпринял три попытки туда попасть, но в первый раз только проводил взглядом отходящий автобус, во второй – мы слегка опоздали к выходу и решили подождать в гостинице, а в третий я, по здравому размышлению, вообще никуда не пошёл.
Когда я всё же выбрался в город, то по началу он не произвёл на меня особого впечатления. Было ветрено и сыро, безлюдно и скучно. Стоило свернуть куда-нибудь с магистральных туристических путей, как начинала ощущаться резкая нехватка мелькания людей. Проходя мимо одного кафе, я разглядел там единственного посетителя, сильно похожего на Альберта Эйнштейна с известной фотографии, только без высунутого языка. В довершение ко всему, дамы потянули меня в арабскую пиццерию. Не имею ничего против арабов, но в пиццерии я почти каждый день обедаю, и хотелось бы некоторого разнообразия.
Относительно ярким окончанием этого дня была пересменка водителей, когда мы возвращались в Заандам. Они, между прочим, носят галстуки и выглядят куда приличней своих киевских коллег. На одной из остановок водитель собрал свой портфель, надел пиджак и, прежде чем уступить место другому, бодрым голосом сказал в салон: "Дух!". "Дух!" – ответили пассажиры.
Сэр
Я дожил до возраста Христа и пережил его, извёл немало первоклассной бумаги на разного рода писанину, освоил десяток музыкальных инструментов в пределах сольфеджио, восходил на крымские горы и видел ныряющих аквалангистов, однако только теперь, у Северного моря, я удостоился того, чтобы меня назвали сэр. Это случилось неожиданно, как всегда происходит всё самое лучшее в жизни. Когда я заходил в свой номер, на котором перед этим собственноручно, в силу не относящихся к делу причин, вывесил красную табличку с надписью "Do not disturb", убиравшаяся на этаже горничная протянула мне полотенца и сказала: "It is for you, sir".
Амстердам
Жизнь окончательно наладилась в первый день турнира, куда мы, кстати, и приехали. Играть в го. Мы с сыном выиграли по четыре партии из четырёх возможных и получили за это по 100 евро; наши товарищи выступили также вполне на уровне. Удивительным образом это изменило моё восприятие Амстердама. За окном засияло солнце, на земле наступил мир, а чайки принялись насвистывать весёленький мотивчик. Отправив детей в отель, боевое звено спортсменов-интеллектуалов двинулось в центр искать удовольствий. Плоть мы услаждали местным пивом, дух – видами ночного города и витрин квартала красных фонарей.
Читатель спрашивает, волнуется: ну и как оно там? Да так, ничего особенного. Женщины в бикини заменяют собой и манекенов, и товар. Если женщина занята, витрина занавешивается. Если свободна – улыбается в полный рост. Как правило, дамы эти не слишком симпатичны, но одна, в очках, показалась мне очень даже ничего, причём сильно напомнила мне хорошую знакомую, девушку из интеллигентной семьи.
Велосипеды
Каждый в Амстердаме нашёл то, что искал. Лёша с Максом нашли море – для этого они сели на электричку, а затем прошлись пешком; ветер гонял по пляжу пену, похожую на снег; среди холодных волн с парусом-парашютом маячил виндсёрфер. Настя нашла Кирилла; от подробностей, конечно, мы воздержимся. А я нашёл, что Амстердам – по меньшей мере, частично – подходит под моё представление о городе, где я хотел бы жить: дело в том, что мечта моего детства – купить велосипед. Прошли годы, деньги то появлялись, то исчезали, а велосипеда у меня как не было, так и нет по той простой причине, что на нём совершенно некуда ездить. И вот я в Амстердаме, городе с узкими улочками, где часто двум автомобилям не разъехаться, а встречные трамваи нередко ездят по одной колее, достигая совершенства в соблюдении графика. Это город велосипедистов! Жаль только, что и здесь мне ездить тоже пока особо некуда.
Полицейские
Мы шли и на ходу пили пиво, нам улыбались и подмигивали, мы улыбались в ответ и поднимали в честь прохожих пивные банки. У одного из кофе-шопов, откуда тянуло конопляным дымом, добрый амстердамец на всякий случай нам сообщил, что здесь, вообще-то, на улице пить пиво нельзя, штраф – 50 евро. И действительно, вокруг никто, кроме нас, этого не делал. Когда около секс-шопа, откуда не тянуло ничем, с нами поравнялся полицейский патруль, банки мы уже спрятали с глаз долой.
Рослые парни без тени эмоций на лицах шли нам навстречу, как неустрашимые викинги. Возможно, они нас даже не видели. Так они, наверное, шли бы и в давние времена, закованные в доспехи и повергающие врагов одним своим видом в ужас. Но с появлением огнестрельного оружия, конечно, их предки из грозной армии великанов превратились в удобную, как в любительском тире, мишень. Из-за таких метаморфоз им с неизбежностью пришлось перековать мечи на орала, строить дамбы и насыпи, разводить тюльпаны и потягивать марихуану.
Заголовки "Таймс"
На следующий день, по окончанию турнира, где я сразился с японским профессионалом по имени Catalin Taranu ("Доколе, Каталина!" – говорил я себе, проигрывая 45 очков на 4-х форах), при выходе из European Go Centre в руки мне попалась амстердамская "Таймс". И что же там пишут? Министр внутренних дел хочет запретить полиции употреблять мягкие наркотики (даже в свободное время). Полиция бастует. Правда, официальный повод – низкие зарплаты, но мы-то знаем... (Кстати, полицейские на Central Station раздают листовки, в которых жалуются на жизнь – хоть и на местном языке, но из цифр видно: они получают всего-то от 1 000 до 1 400 евро.) Королева Беатрикс празднует 70-летие. В обществе продолжается дискуссия о необходимости запрета цирка с участием животных. Нидерландские мужчины, по исследованием Gilette, проводят перед зеркалом на 2 минуты в день больше, чем женщины. В Нидерландах в прошлом году продано более 1.3 миллиона велосипедов. Проводится принудительное тестирование студентов на предмет знания местного языка (зачастую все вокруг говорят по-английски). Путин критикует Нидерланды за призыв двух голландских министров к НАТО играть более важную военную роль в мировых делах. Средняя цена голландского дома выросла на 5.3% и составила 248 325 евро. А ещё там можно жить на барже.
Берлин
Когда я обсуждал план поездки с коллегами, от многих слышал: "в Берлин – только на танке!" Но, господа, это вы зря: ломать там сейчас особо нечего. Едва ли не самое величественное здание – это российское посольство. Хотя очередь почему-то выстроилась не к нему, а к рейхстагу. Не знаю, как кого, а меня очереди не вдохновляют, и от посещения рейхстага я отказался, тем более что над ним теперь не развивается красный, серпастый и молотастый флаг. Пройдясь два раза по Ундер ден линден (центральная улица, по которой когда-то выезжали на королевскую охоту, а позже, вырубив липы, устраивали факельные шествия), мы посетили музей архитектуры, где я с трудом себя заставлял проникаться духом седой старины, аж пока не наткнулся на действительно интересующие меня вавилонские глиняные таблички. Как на зло, в фотоаппарате больше не было свободного места, и мне пришлось на ходу удалять ненужные фотографии. Конечно же, те, что сделаны на месте КПП у бывшей Берлинской стены, с красным знаменем в руке и рядом с солдатом в форме ГДР, я удалять не стал.
Само собой, я не мог побывать в Берлине и не съесть немецких колбасок на свежем воздухе. Их удалось найти неподалёку от Александр-плаца, причём серьёзную конкуренцию им составляла разного рода шаурмичная продукция. Кстати, около рейхстага специально для турков, повадившихся в городских парках устраивать массовые гриль-пикники, висит табличка: "грили запрещены".
Поужинали мы в одном из приличных заведений традиционной немецкой пищей – колбасками, картошкой и капустой, а также блинчиками по-швейцарски с яичницей, вчетвером на 56 евро. Макс, у которого заканчивались деньги, ничем не выдавал своего нервного напряжения (мужчине без денег всегда скверно, если только он не святой), и лишь когда ему оказали спонсорскую помощь, он расслабился – и неуловимым движением разбил пивной бокал. Добрые немецкие официанты денег за это с нас не взяли.
Дорога домой
Ночью мы пересекли Польшу, без особых проблем миновали таможню. Обнаружилось, что у двух человек, включая меня, в паспортах нет подписи. Таможенники – они такие любопытные и наблюдательные, как дети! Пришлось дать им автограф в собственном паспорте.
Праздник остался за спиной, и наш автобус въехал в туманную серость будней.